Если сейчас выйти на улицу и спросить прохожих, кто такой Алексей Пешков, большинство пожмут плечами. Зато если спросить, какие ассоциации вызывает имя «Максим Горький», то варианты будут предсказуемые. «Буревестник революции», — скажут люди постарше. «Старуха Изергиль», «Данко», «Сокол» — скажут те, кто еще недалеко ушел от школьной программы. Ну и наверняка вспомнят «Рожденный ползать летать не может» и «Человек — это звучит гордо!» А литературоведы напомнят, что Горький пять раз выдвигался на Нобелевскую премию. Так кем же он был на самом деле?

В советском литературоведении долго рисовалась радужная картина: Горький всей душой приветствовал власть большевиков и вернулся в Россию исключительно по собственному желанию. Во время «перестройки» наметилась другая крайность: «буревестник революции» отнюдь не стремился на родину, однако Сталин не предоставил ему право выбора. Кто прав, и как прошли последние годы жизни писателя в Советском Союзе?

Классик мировой литературы Максим Горький сегодня — писатель широко неизвестный. И хотя его памятник, наконец, вернули на прежнее место, мало кто знает, почему он стоял на площади около Белорусского вокзала.

Среди ученых, занимающихся древней историей человечества, давно идет спор о происхождении европейских народов и их языков. В последние годы появились сразу несколько работ, которые позволили яснее представить себе этот интереснейший исторический процесс. Чтобы понять значение этих работ, нужно сначала очертить соответствующий круг вопросов. Вопросов, собственно, всего два: откуда взялись нынешние европейцы и откуда взялись их языки?

Казалось бы, уже многое сказано и написано о крупнейшей в мировой истории эвакуации промышленности из европейской части России на восток в первые месяцы Великой Отечественной войны. Тем не менее, настоящая история и приводные ремни этой грандиозной операции по сию пору остаются за пределами внимания подавляющего большинства отечественных историков.