Еще четырнадцатилетним мальчиком я заинтересовался авиацией, и первыми работами в этой области были несколько моделей аэропланов, которые я построил, руководствуясь какой-то брошюркой.

От модели самолета к планеру

Еще четырнадцатилетним мальчиком я заинтересовался авиацией, и первыми работами в этой области были несколько моделей аэропланов, которые я построил, руководствуясь какой-то брошюркой.

Конечно, сначала меня постигли неудачи, но впоследствии получались довольно хорошие модельки.

В 1920 году будучи учеником школы 2-й ступени, мне, с помощью товарищей, удалось построить уже довольно большую модель планера с размахом метра в полтора. К сожалению, этот планер испытать в поле не удалось из-за отсутствия подходящего помещения.

Когда организовалось Общество Друзей Воздушного Флота (раньше ОДВФ, теперь Осоавиахим), я был одним из первых записавшихся в члены Общества и тогда же организовал у себя в школе ячейку ОДВФ. В эту ячейку нам удалось получить старый самолет «Ньюпор», который мы распотрошили, и это было мое первое основательное знакомство с аэропланом. Кроме того, мы занимались постройкой моделей. В конце лета 1923 года я записался в члены Московского планерного кружка, где участвовал в постройке настоящего планера. По окончании постройки за активность был командирован в Феодосию на 1-е планерные состязания. На состязаниях принимали участие 10 планеров.

Там я впервые увидел настоящие полеты, и эти полеты на аппарате тяжелее воздуха, без помощи какого-либо механического двигателя, основанные на совершенстве аппарата и искусстве летчика, произвели на меня большое впечатление. Я окончательно решил посвятить себя воздушному флоту. Надо сказать, что с малых лет я всегда проявлял интерес и любознательность к различным машинам и постройкам и еще в детстве решил, что буду инженером. И вот при работе в планерном кружке и в дальнейшем на состязаниях меня очень увлекла работа по постройке планеров.

На состязаниях я окончательно освоился с авиационными терминами, основами аэродинамики и стал разбираться в различных конструкциях. Там же я задумал по возвращении в Москву спроектировать и построить планер своей конструкции. С помощью и под руководством товарищей — слушателей Академии Воздушного Флота — я сконструировал планер. Мне было очень трудно рассчитать планер, несмотря на то, что я в это время прочел много различных руководств и пособий. Большинство самых важных расчетов были проделаны моими товарищами и академиками. Планер этот я решил построить при школе 2-й ступени, которую окончил в том же году перед поездкой на состязания. Организовал там планерный кружок, и работа закипела. В кружке было человек 15, и всю работу по постройке планера мы провели сами без какой-либо посторонней помощи. Сами пилили, строгали, клеили, сколачивали, и даже обтяжку сделали наши же ученицы. В продолжение постройки количество членов кружка все уменьшалось, и к концу осталось всего человек 5. Так как нам очень хотелось, чтобы планер попал на состязания, то перед отправкой его в Феодосию пришлось проработать несколько ночей.

Наконец, все было готово, планер погрузили, и через несколько дней он был уже на горе Клементьева (гора, на которой устраиваются ежегодно планерные состязания, близ Феодосии) и стоял в палатке, готовый к полету.

На планерных состязаниях

Впервые же подходящий, ясный и с небольшим ветром день мы вывели на старт нашу машину, летчик сел и привязался, техническая комиссия окончательно все осмотрела, прицепили тросы, стартовая команда встала по своим местам.

Стартер поднял флажок и, когда набежал порыв ветра, махнули им. Ребята, стоявшие на тросах, побежали, планер покатился, поднял хвост и, быстро оторвавшись от земли, забрал небольшую высоту и плавно спланировал вниз по склону.

Трудно передать волнение, испытанное мной перед полетом, и тот прилив великого счастья, которое я испытал, увидя свое творенье в воздухе. После этого, когда выяснилось, что планер держится в воздухе вполне устойчиво и хорошо слушается рулей, на нем совершались полеты почти каждый день.

В награду за удачную конструкцию я получил приз — 200 рублей и грамоту. После этого я поступил на службу в Академию Воздушного Флота сначала на должность рабочего мастерских, а потом перешел в Летный Отряд помощником моториста.

В мастерских я научился обращаться с инструментами и познакомился со столярным ремеслом. В Летном Отряде на аэродроме я окончательно стал авиационным человеком, тогда же я первый раз в жизни летал. Там очень основательно познакомился с самолетами и узнал, как тяжел и вместе с тем ответственен труд авиационного механика и моториста. Таким образом я с самого начала получил довольно суровую закваску и познакомился с воздушным флотом с самой его неприглядной стороны.

К третьим планерным состязаниям я опять сконструировал планер. Теперь уже почти все расчеты и чертежи были сделаны мной самим. Для этого пришлось почитать соответствующую литературу. И хотя во многом при расчетах приходилось действовать чисто механически, не понимая самой сути дела, я чувствовал под ногами почву, уже не было никакой робости и нерешительности; я делал, твердо веря в успешность.

Этот планер был построен моими товарищами-мотористами в мастерских Академии.

Планер удалось построить как раз к состязаниям, он был отправлен в Феодосию и вторым был выпущен в воздух. Как и первый планер, он проявил очень хорошие летные качества. За это и за его надежность в смысле прочности мой планер пользовался у летчиков большим успехом, и летали на нем очень много.

Эта конструкция также была премирована денежным призом и грамотой. После состязаний я решил сконструировать авиэтку — маломощный самолет.

Как я строил авиэтку

Первоначально хотел сделать маленькую одноместную авиэтку-игрушку под мотор 18 лошадиных сил, но потом послушался совета старших товарищей и взялся за проектирование двухместной авиэтки под мотор 45 лошадиных сил, так как двухместная авиэтка может принести больше пользы. Когда я взялся за проектирование авиэтки, то уже с самого начала увидел, что это дело куда серьезнее и труднее планера. Мне пришлось самым основательным образом познакомиться с теорией авиации, расчетом самолета на прочность, сопротивлением материалов и другим. Я просмотрел массу иностранных журналов и следил за новейшими достижениями заграничной авиатехники. Вместе с тем я ходил на авиазаводы, присматривался к заводской постройке самолетов и часто бывал на авиационном «кладбище», где были свалены старые, негодные и потерпевшие аварию самолеты, — здесь я мог изучать и сравнивать различные конструкции. Все это сильно расширило мой конструкторский кругозор, так как опытность конструктора (конечно, помимо природных данных) обусловливается большой практикой.

Расчеты и составление чертежей самолета заняли у меня примерно около года. Когда эта работа была окончена, проект утвержден и отпущены деньги, мы приступили к постройке.

Строили авиэтку под моим руководством в Академии механики Летного Отряда и квалифицированные мастера с авиазавода. Вся постройка заняла 8 месяцев.

За время постройки я измучился совершенно, потому что мне приходилось производить постройку во внеслужебное время — по вечерам. Работали мы всю зиму вечерами от 5 до 10-11 часов вечера. Конечно, это очень изматывало, тем более, что мне приходилось кроме конструкторских обязанностей выполнять роль заготовительного органа, администрации, казначея, чертежника и разных других. Кроме того, пришлось перенести много неприятностей от некоторых своих товарищей, слушателей Академии, которые не верили, что получится хороший самолет, пророчили, что он не полетит, тормозили всячески постройку и говорили, что деньги расходуются зря.

К счастью, наш самолет, вопреки предсказаниям, оказался очень хорошим.

1-го мая 1927 года он был совершенно окончен и перевезен на аэродром.

На 12 мая был назначен первый пробный полет. В день испытания на аэродроме собралось много народу смотреть первый полет. Наш самолетик произвел на всех очень хорошее впечатление — маленький, белый, блестящий на солнце свежей лакировкой, он имел какой-то воздушный, летучий вид, и почти никто не сомневался в том, что он полетит.

Первый полет

Летчик Пионтковский садится в самолет и сначала бегает на нем по земле, чтобы узнать, как он слушается рулей, потом выруливает на линию старта, ему машут флажком — можно летать. Полный газ, самолет рванулся с места, покатился по траве, плавно покачиваясь, и легко отделился от земли.

Выше, выше, сделал круг над аэродромом и сел. Нечего говорить о том, что я пережил за эти минуты. Это был самый счастливый день в моей жизни. После этого в продолжение двух недель почти каждый день производились различные испытания самолета — на высоту, на скорость и другие.

«ЗС» 02/1928