В основе статьи – переработанный доклад, сделанный автором на научно-практическом семинаре  Московского краеведческого  общества «У истоков отечественного краеведения, городоведения, экскурсоведения. Наследие Ивана Михайловича Гревса (1860-1941)»

В наследии Ивана Михайловича Гревса (1860-1941) – русского историка, специалиста по Римской империи, исследователя средневековой культуры и быта, педагога, краеведа, общественного деятеля – меня больше всего интересуют его градоведческие идеи. Они ничуть не менее значимы, чем его краеведческое наследие – тем более, что сам его уход только в краеведение был не вполне добровольным. Ученики Гревса по сравнению с другими несметны — легче, наверное, назвать тех исследователей его времени, которые не были его учениками. Поистине, к Гревсу, как в Рим, ведут все пути, и у каждого специалиста в социально-гуманитарной сфере, как я не раз в этом убеждался, – свой Гревс. Я, например, был поражён, прочитав в своё время, что среди его учеников были, в частности, такие разные по специальностям и интересам люди, как религиозный философ, историк-медиевист и историк церкви, культуролог и поэт Лев Платонович Карсавин, автор трудов по культуре и даже технике итальянского Возрождения Матвей Александрович Гуковский, историк-востоковед, автор многих работ по городской культуре Ближнего Востока и Ирана, знаток древней и средневековой христианской Сирии Нина Викторовна Пигулевская.

По сути, с Гревса в России начинается всё научное градоведение – и ещё многое другое. Что касается отечественной урбанологии, то сегодня, возможно, её столица снова, как и во времена Гревса, возвращается в Петербург – в лице «молодой поросли» петербургских урбанологов: Юлии Тыхеевой, Марии Михельсон; можно было бы назвать ещё и Михаила Уварова. На мой взгляд, их работа прямо восходит к наследию Гревса.

Его работы во многом перекликаются с современным территориально-функциональным направлением в медиевистической урбанистике, стоящим на грани исторического и географического изучения города, а также с современной «географией городов», представленной за рубежом такими учёными, как Пьер Лаведан и Роберт Дикинсон, а у нас, например, Георгием Михайловичем Лаппо и Юрием Львовичем Пивоваровым, предпочитавшим, правда, термин «геоурбанистика». Мне, разрабатывающему с 1980-х гг. научное направление, которое я называю «аксиологической географией», это особенно близко. Очень близка идеям Гревса, например, «морфология городов» – изучение физической структуры города, способов группировки его улиц и зданий, а также процессов, которые привели к этой структуре. Современная урбанология (или урбанистика) – комплексная дисциплина, широко привлекающая данные истории, географии, социологии, психологии, семиотики, искусствознания, имиджелогии, экономики, краеведения, статистики, транспорной и строительной инженерии, климатологии, почвоведения – и это наверняка ещё не всё. Одним из предшественников такой урбанологии (урбанистики) был Гревс.

Первым автором, писавшим на сравнительно-градоведческие темы на вполне научно-аналитическом уровне – в той форме, какая была в его время возможна – был В.Г. Белинский. Речь идёт о его статье «Петербург и Москва» в сборнике «Физиология Петербурга». Статья эта, на мой взгляд, совершенно гениальная и до сих пор не вполне оценённая. В русской художественной литературе есть интересные градоведческие мысли и наблюдения у многих писателей: у А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, И.А. Гончарова, М.Е. Салтыкова-Щедрина, П.Д. Боборыкина… Больше всего здесь интересен, конечно, Ф.М. Достоевский – главный русский писатель-урбанист.

Но настоящая градоведческая наука в России начинается, на мой взгляд, именно с Гревса.

Его мысли об итальянских городах средних веков и  эпохи Возрождения были чрезвычайно важны. Ведь итальянский урбанизм той эпохи – воспринявший античную урбанистическую традицию – был «моделью» для всей Европы Нового времени, для всей западной – а теперь уже и для всей современной мировой – городской культуры.

Гревс говорил* о «живых элементах наследия древнего мира», о том, что «существование большей части городов римского происхождения в Италии поддерживалось непрерывно» и полагал, что «средневековый город – это колыбель существенных явлений новой культуры». Коммунальную революцию XII-XIII вв. Гревс считал одним из великих событий всемирной истории и настаивал на том, что «подготовленное многими веками и многими причинами освобождение городов было революцией». Он называл средневековый город «колыбелью существенных явлений новой культуры». Кстати, перевод книги Макса Вебера «Город» вышел в 1923 г. под редакцией Н.И. Кареева и с предисловием Гревса. Гревс был, по словам П.П. Муратова, «представителем гуманистического течения в русской науке» и был одним из тех, кто возродил в российской культуре конца XIX века – начала XXвека «чувство Италии».

Среди многочисленных курсов и семинаров, проведённых Гревсом в 1902-1923 гг. в Петербургском университете и в 1903-1919 гг. на Бестужевских курсах, он читал следующие: «Социальная история Италии в конце средневековья и начале Возрождения с практическими занятиями по чтению и интерпретации источников по истории Флоренции в XIII и XIV вв.»; «Начала новой культуры. Возрождение XII-XIVвв.»; «История развития городской культуры Италии от упадка единства в Римском мире до так называемой эпохи Возрождения»; «История французской культуры позднего средневековья»; «Городская культура Италии в X-XIII вв. (Общество, учреждения, духовная жизнь)»; «История культуры в позднее средневековье (Рим, Венеция, Флоренция)».

В эти же годы он вёл семинарии: «Памятники раннего францисканства»; «Чтение и интерпретация источников по истории Флоренции»; «Практические занятия по истории освобождения городов в средние века»; «Развитие коммунальных учреждений в средневековом Кёльне»; «Документальная и монументальная история городов римской Галлии»; «Франциск Ассизский и раннее францисканство»; «Дино Кампаньи и Флоренция во времена Данте».

Определение города, предложенное Гревсом, подчёркивало многообразие его функций и сложилось, по-видимому, не без влияния трудов Вернера Зомбарта и Макса Вебера. Гревс ставил задачу «полного исторического изучения города, во всех отношениях, как живого собирательного организма». Первым этапом такого изучения он считал исследование природных предпосылок возникновения городов. «История и география – родные сёстры в семье наук, – замечал он. – Без географии нет синтетически-образного знания земли, её стран и «краёв»; без истории пропадает перспектива эволюции жизни». Он часто и сочувственно цитировал труды выдающихся французских историков-географов Поля Видаль де ла Блаша, Жана Брюна, Камиля Валло.

В 1935-1936 гг. Гревс завершил большую статью «Развитие форм поселений на европейском Западе в средние века». Три четверти статьи посвящены средневековому городу. Свою тему автор формулировал так: «История техники градообразования в трёх её главных фазах: выборе места, начертании плана и застройке». Работа выполнена в плане изучения «культурных ландшафтов» (сам Гревс предпочитал слова «городской  пейзаж») и представляет значительный интерес. Так, очень интересны выводы Гревса о двух типах городских планов в истории западноевропейского города: для римского города характерна «шахматная» система с улицами, пересекающимися под прямым углом, для феодального – радиально-концентрическая: от замка, монастыря или рыночной площади, образующих ядро города, улицы расходятся лучеобразно, соединяемые сетью переулков. В конце средних веков наблюдается возвращение к римской системе.

Выступив с сообщением о Гревсе на научно-практическом семинаре  Московского краеведческого  общества «У истоков отечественного краеведения, городоведения, экскурсоведения. Наследие Ивана Михайловича Гревса (1860-1941)», я решил ликвидировать своё невежество в отношении «Русской школы» («École russe») историков, к которой он принадлежал, и прочитать о ней что-нибудь в Большой Советской Энциклопедии. Каково же было моё изумление, когда я обнаружил, что даже в третьей, «малиновой», БСЭ «Русской школы» историков нет!

И лишь в Google я нашёл статью В.П. Золотарёва о монографии С.Н. Погодина ««Русская школа» историков: Н.И. Кареев, И.В. Лучицкий, М.М. Ковалевский»**, в которой рассматривается наследие «добрых гигантов» (слова А. Матьеза) «Русской школы» – Н.И. Кареева, И.В. Лучицкого, М.М. Ковалевского и других её «работников».

Среди современников, соратников и коллег Гревса необходимо упомянуть прежде всего Николая Ивановича Кареева (1850-1931). Историк Франции, русского и французского крестьянства, Великой французской буржуазной революции и французских буржуазных революций XIX века, а также Парижской коммуны 1871 г. , представитель философии истории, Кареев был один из основателей «Русской школы», которую высоко ценили Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Последний отмечал, что ей свойственны «и критическая мысль и самоотверженные искания в области чистой теории», что она «стоит бесконечно выше всего того, что создано в этом отношении в Германии и Франции официальной исторической наукой». Энгельс даже защищал Кареева от слишком ортодоксально-марксистской критики со стороны Плеханова. Ленин, хотя и критиковал Кареева по идейным и методологическим вопросам, не игнорировал его как учёного и даже конспектировал одну из глав четвёртого тома его «Истории Западной Европы в новое время».

Кареев был не только выдающимся историком и членом ЦК кадетской партии, но и крупным социологом и автором интереснейших книг о политических учреждениях и городах-государствах древнего мира (именно в этом качестве я его и включал в библиографию своего курса «Социокультурные проблемы городов», который читал в РГГУ в 1990-х гг.). В советское время ему «простили» его кадетское прошлое, он умер своей смертью до начала «Большого террора» и был почти забыт у нас с начала 1930-х до середины 1950-х годов.

Вторым важным для нас современником и коллегой Гревса был Алексей Карпович Дживелегов (1875-1952) – кавказовед (он был армянских кровей), историк, искусствовед, автор книг о средневековых городах Западной Европы, общественный деятель. Как и Кареев, Дживелегов был членом ЦК кадетской партии и крупнейшим специалистом в руководстве кадетской партии по муниципальной политике. В 1906 г. и с весны 1917 до весны 1918 г. – главный редактор периодического издания «Город», закрытого большевиками. В состав редколлегии «Города» входили, в частности, биохимик, физиолог и будущий академик А.Н. Бах, один из основоположников коммунальной гигиены в СССР А.Н. Сысин и известный историк, краевед, знаток Москвы В.П. Сытин. Между прочим, об этом издании я не нашёл упоминаний даже в Google. Воистину, мы ленивы и нелюбопытны!

Следующим учеником и последователем Гревса должен быть назван, конечно, Павел Павлович Муратов (1881-1950) , знаменитый автор многократно переиздававшейся книги «Образы Италии». Помимо прочего, это – ещё и  выдающееся художественное произведение. В этой книге были подытожены и  нашли суммарное выражение то самое «чувство Италии» и «гуманистическое течение в русской науке», у истоков которого, по словам Муратова, стоял именно Гревс. Муратов связывает гревсовскую традицию с «Миром искусств» и с ключевой, как считал С. С. Аверинцев, фигурой русского символизма – Вяч. И. Ивановым. Кроме того, через Муратова гревсовская традиция связывается с наследием немецкого психолога Иоганна Фридриха Гербарта, первого – за 100 лет до Фрейда! – исследователя проблем бессознательного, а также с художественной культурой античности.

Самым известным учеником Гревса в обозначенном мной аспекте  был Николай Павлович Анциферов (1889-1958). В его работах отечественная урбанология впервые прочно включила в круг своих интересов русские города, прежде всего Петербург. Самой, пожалуй, знаменитой книгой Анциферова стала вышедшая в 1919 г. «Душа Петербурга», а самой выдающейся с точки зрения урбанологии – «Пути изучения города как социального организма. Опыт комплексного исследования», вышедшая в 1925-м. Название этой книги – самая полная до сих пор программа исследований для всех, кто работает в нашей (и не только нашей) урбанологии. В 1926-1927 гг. Н.П. и Т.Н. Анциферовы издали прекрасную 3-томную урбанологическую хрестоматию — «Книгу о городе».  В 1929-1933 гг. Анциферов сидел в СЛОНе (вместе с А.Ф. Лосевым) и второй раз – в 1937-1939 гг. В 1939 г. он был освобождён по ходатайству В.Д. Бонч-Бруевича и в 1944 г. защитил в ИМЛИ кандидатскую диссертацию «Проблемы урбанизма в русской художественной литературе (Опыт построения образа города – Петербурга Достоевского – на основе анализа литературных традиций)».

Гревс имел отношение и к судьбе крупнейшего социолога XX века Питирима Александровича Сорокина (1889-1968). Сорокин начинал как этнограф коми (он был коми по матери), потом стал любимым учеником и личным секретарём  крупнейшего русского дореволюционного социолога и историка, входившего в «Русскую школу» историков, – Максима Максимовича Ковалевского, дружившего с Марксом и Энгельсом, но не разделявшего марксистских взглядов. Сорокин был лидером правого крыла эсеровской партии, куда вступил, будучи учащимся, и дважды заключался царским правительством в тюрьмы за антимонархическое поведение. В 1917 г. Сорокин стал личным секретарём А.Ф. Керенского и был избран членом Учредительного собрания. Став, после сложения с себя полномочий члена Учредительного собрания, профессором Петроградского университета, Сорокин внёс свой вклад в создание системы социологического образования. Много позже – даже не после смерти Сталина, а после снятия Хрущёва – её пришлось создавать заново Юрию Леваде, Борису Грушину, Игорю Кону и другим. В 1919 г. Сорокин стал первым деканом первого в нашей стране социологического факультета, созданного при Петроградском университете.

Не все знают, что в 1922 г. Гревс председательствовал на диспуте профессора Сорокина о его двухтомном труде «Система социологии», где официальным оппонентом был Кареев. Ввиду отмены в то время докторских степеней и невозможности, таким образом, присудить диспутанту учёную степень доктора диспут закончился заявлением профессора Гревса о единогласном признании Историческим исследовательским институтом работы удовлетворительной. Многочисленная публика наградила диспутанта долго не смолкавшими аплодисментами. Так что учёной степени у крупнейшего социолога XX века не было. Руководя социологическим факультетом в Гарварде, а с 1965 г. будучи президентом Американской социологической ассоциации (через его семинары прошла вся американская элита, включая Джона Кеннеди), Сорокин скрывал этот факт в анкетах.

Между прочим, в своей книге «Система социологии» Сорокин изложил интереснейшую с точки зрения семиотики теорию проводников социального взаимодействия, – несомненно важную для семиотики города. Семиотика города присутствовала в трудах и Гревса, и ряда его учеников, и, позже, в трудах Юрия Лотмана, Владимира Топорова и других участников московско-тартуской семиотической школы.

В этом перечне, по моему глубокому убеждению, должна быть упомянута одна из моих (и не только моих) научных наставниц, покойная Татьяна Михайловна Говоренкова (1937-2003). Именно от неё я в своё время узнал многое и об А.К. Дживелегове и его «Городе», и о том, что в 1910 г. на международной муниципальной выставке в Риме Москва получила золотую медаль как самый благоустроенный город мира, и о многом другом.

Она была ученицей и биографом одного из последних наших гражданских инженеров А.М. Якшина (защищавшего Зимний дворец в ночь октябрьского переворота), сведений о котором также нет в Google. Кроме того, она пропагандировала идеи  крупнейшего специалиста по местному самоуправлению в России, основателя в 1909 г. журналов «Городское дело» и «Земское дело», автора вышедшей в 1928 г. классической работы «Основы городского хозяйства» Л.А. Велихова (1875-?). Велихов — член кадетской фракции Государственной думы и «думский масон», соавтор законопроектов «Основные положения закона о печати», «О свободе совести», «О союзах», «О неприкосновенности личности», «О введении всеобщего обучения», «Об изменении положения о выборах в Государственную думу», участник Белого движения. Работал в Политическом совещании при Деникине, после Гражданской войны преподавал в вузах Новочеркасска и Ростова-на-Дону. Часто выступал с лекциями в рабочих центрах Донбасса. Фундаментальные исследования Велихова «Опыт муниципальной программы» и «Основы городского хозяйства» были переведены на французский и английский языки и высоко оценивались как в советской, так и в зарубежной прессе. Следы его затерялись в 1940-м г. в сталинских лагерях. Его личность и наследие ещё ждут своих исследователей.

Сама Татьяна Михайловна, по её словам, познакомилась с книгой «Основы городского хозяйства» в 1983 г., когда после смерти своего учителя Якшина (ученика главного инженера Московской городской управы С.С. Шестакова) обнаружила в его квартире, за порванными обоями, что стена оклеена… работой профессора Велихова, дотоле ей неизвестной. Ведь автор был репрессирован в 1930-е гг., поэтому его труды в «Ленинке» ни под каким видом не выдавались. К счастью, тогда же текст удалось восстановить.

Будучи кандидатом технических наук, так и не став доктором, она неизменно и заслуженно упоминается как «бабушка российского самоуправления». Она много лет рисковала (и не только собой!), сохраняя у себя дома книги запрещённых авторов – гражданских инженеров. Она дважды работала в ЦНИИП градостроительства, но дважды была вынуждена оттуда уходить. Много лет фактически руководила переподготовкой кадров в МАрхИ, но оттуда её выгнали, и сейчас её, похоже, там почти не помнят. Говоренкова была одной из вдохновительниц и членов редколлегии журнала «Муниципальная власть». Она умела писать не только информативно и умно, но ярко и художественно, а её устные выступления люди слушали часами, не уставая. Записи её лекций расходились по всей стране, её мысли цитировали и цитируют многие «привластные» люди, забывая, правда, упоминать её фамилию. А сейчас нет даже Говоренковских чтений.

Наша история «проехалась» и по её семье. Татьяна Михайловна была внучкой несостоявшегося священника, ставшего революционером-большевиком, и дочерью «врага народа». Но именно она, несмотря на это, напомнила нам всем в годы перестройки, что когда-то НКВД (как и министерства внутренних дел во многих странах), было не только карательной, но и важнейшей административно-созидательной структурой, выпускавшей, в частности, географические карты. Кстати, когда я уже писал этот текст, я узнал от её ученика, А.И. Жукова, что у Т.М. Говоренковой была статья о Гревсе.

Думается, что всё уже изложенное должно укрепить у всех нас понимание того, на плечах каких научных гигантов, идейных и политических борцов и мучеников мы все стоим, и к какому уровню научного качества — и количества, кстати, тоже! – это нас обязывает.